Сегодня ЮРИЮ ЯКОВЛЕВУ исполняется 80 лет. Корреспонденту Екатерина Варкан юбиляр рассказал, что любит детективы и классическую музыку, лыжные прогулки и пение. А в детстве собирался стать дипломатом.

 — Юрий Васильевич, как вы стали актером?  — Я собирался поступать в институт международных отношений по примеру своего старшего брата. Мне были интересны его разговоры с товарищами, учебники по истории дипломатии, по праву. В общем, решение было довольно твердое. И вдруг — я не знаю, что меня дернуло, что ударило по голове: «Ну что я там буду делать?» Я понял, что это не мое призвание, и решил, что должен стать актером. Внутренний толчок такой — спонтанный, необъяснимый, абсолютно ничем не предсказуемый. (Смеется.) Свыше какой-то был сигнал. Боженька дотронулся до меня пальчиком.  — И что дальше? Как набирали актерский опыт?  — Когда я получаю роль, для меня она как новый человек, со своим характером. Может быть, чуть похожий на меня, но другой. Всегда и только выручала интуиция, которая никогда не подводила. Я очень верю в это. Вот режиссер мне говорит одно, я слушаю, не возражаю. И делаю по-своему. Я играю совершенно разные роли. Они просто связаны общим моим отношением к людям. Моим мировоззрением, что ли. Я люблю играть добрых людей. Я это утверждаю. Доброта для меня — эталон.  — Фильм, после которого началась ваша популярность, — знаменитый «Идиот», снятый Иваном Пырьевым (вышел на экран в 1958 году. — РБК daily). Как вы попали на роль князя Мышкина?  — Иван Пырьев рассказывал мне, что, будучи директором киностудии «Мосфильм», он по службе смотрел пробы актеров на фильм «Сорок первый» (кроме Олега Стриженова там был и я) и обратил на меня внимание. Прошло время, мне позвонили со студии и пригласили от имени Пырьева прийти. Мы познакомились, он был очень вежлив и сразу же, без прелюдии говорит:»Юрий Васильевич, вам предлагается роль Мышкина по произведению, боюсь, вам неизвестному, — «Идиот». Он попал в точку. Произведение мне это было неизвестно. Достоевского мы в школе не проходили, и хотя этого автора я читал, но «Идиот» мне не попался. Пырьев передал мне киносценарий первой части романа, который состоит, как известно, из четырех, и добавил, что сценарий пролежал у него более десяти лет. Он довольно откровенно сказал, что не снимал картину, потому что у него не было Мышкина, и ему показалось, когда просматривал кинопробы, что нашел его во мне.  — Говорят, Пырьев на площадке, в работе, был очень тяжелый?  — Вокруг него было действительно много легенд, которые росли как снежный ком. Могу сказать, что он был в работе не тяжелый, а просто очень требовательный. Скажем так — обладал довольно сложным характером. Поскольку он сам из беспризорников, таким и остался. Всегда все говорил напрямую, не стесняясь женщин и матерных выражений, если ему что-то не нравилось. Выражался он, правду сказать, через каждое слово. Если он кого-то невзлюбил, то на этом человеке сразу же можно было поставить крест. Он вычеркивал его не только из своего списка, но и из списка студии, что в актерском отделе. Но если кто-нибудь ему пришелся по душе, то он распластывался перед ним бесконечно. И я был в этом смысле счастливчиком. Он орал, матерясь, естественно, на съемочной площадке так, что стены тряслись и все в страхе расползались по углам. Единственный человек, на которого он не только не орал, но даже ни разу не повысил голос, это был князь Мышкин.  — А может быть, он берег вашу княжескую психику?  — В том-то и дело. Он, как истинный режиссер и мастер, понимал, что на Мышкина нельзя повысить голос, потому что тот как человек этого не выдержит, не перенесет. И он перенес это отношение на актера, то есть на меня.  — Какие роли из вашего обширного репертуара вам самые близкие, в каких героев вы точно попали?  — Абсолютно точное, стопроцентное попадание — Стива Облонский в «Анне Карениной». Чеховские пьесы — «Насмешливое мое счастье» и «Пьеса без названия».  — Как же так? Вас же народ знает и любит по ролям в картинах «Иван Васильевич меняет профессию» и «Ирония судьбы, или С легким паром!»…  — Это уже позже. И очень приятно, что знает совсем юное поколение. Бывало в булочной подойдет какой-нибудь малыш и лепечет: «Иван Васильевич, можно у вас взять автограф?» (Смеется.) И с Ипполитом такая же история. Но узнавать начали после фильма «Идиот». Идешь по улице — люди оборачиваются, хихикают и говорят друг другу: «Вон смотри, идиот пошел».  — Когда вы поняли, что известный, знаменитый?  — А я до сих пор не понял. Это, вероятно, называется по-другому — принятие, когда актера принимают везде и во всех проявлениях — на улице, в магазине, а не только в кино. Подсознательно я знаю, что популярный, но эти эпитеты я отметаю и прихожу к принятию того, что я делаю в театре, кино, на телевидении.  — Юрий Васильевич, а как вы живете сейчас, такой прославленный актер? Насколько внутренне комфортно? И каковы сегодня материальные дивиденды, заработанные вами годами?  — Я не могу сказать, что материально я живу дискомфортно. Но приходится все время зарабатывать. Расскажу вам смешную историю. Как-то Екатерина Фурцева, когда была министром культуры, попросила составить ей список людей, которые живут не по средствам — слишком много зарабатывают. Она собрала совещание, на котором Смирнов-Сокольский — был такой конферансье — получил от нее замечание по этому поводу. На вопрос «Почему у вас так много денег?» он сказал: «Вы получаете деньги за то, что вы работаете, а мы их зарабатываем». Вот и сейчас зарабатывать приходится все время, потому что иначе не прожить.  — Как вам нынешнее время?  — В этом смысле испытываю некий дискомфорт. Смена вех, смена эпох, переходная стадия. Как живет государство, так живем и мы. Я глубоко убежден, что мне нужно было родиться в XIX веке.  — И князем желательно.  — Да. (Смеется.) Ну так судьба не распорядилась.  — Одна из премий, которую вы получили, выдана вам за высокое служение искусству. Юрий Васильевич, а сколько вы служите искусству?  — Служу искусству 60 лет.  — Ну, Юрий Васильевич, вы лукавите, вам и лет-то столько нет.  — Мне столько есть (смеется), но служу искусству чуть меньше.  — У вас, наверное, есть скрытое средство, как держать себя в хорошей спортивной форме?  — Никакого средства. Мировоззрение и отношение к жизни. Хорошее и радостное.  — А может быть, вы спортом занимаетесь?  — Никогда! Ну, то есть я занимался спортом, конечно. В футбол играл во дворе, как все. Городки. До войны городки были очень модным видом спорта. Но серьезно классическими видами я никогда не занимался.  — В общем, можно вас не уговаривать пройтись на лыжах или покататься на коньках?  — На лыжах — пожалуйста. Я даже сына своего научил на лыжах кататься. На коньках — нет.  — А как вы отдыхаете?  — Я люблю тишину. Отдых для меня — это отсутствие большого количества людей, которые мне надоедают за сезон. И я от них как-то отмежевываюсь и стараюсь общаться по возможности с меньшим их количеством. Тишина, покой, природа. Вот так.  — А книжки — какие?  — На отдыхе? Детективы.  — А на работе?  — На работе — классика.  — А какое вино предпочитаете?  — Коньячок.  — Какой?  — Хороший.  — Какие вам женщины нравятся?  — Все.  — Может быть, есть какие-то особые качества, которые можно в себе развивать, чтобы произвести на вас впечатление?  — Развивать не надо. У женщин я очень люблю красивые руки. Ну и еще кое-какие детали. (Смеется.)  — А в мужчинах что вы цените?  — Прежде всего, чтобы соображал хорошо. Ум, честь, совесть — это естественно. Это само собой предполагается.  — А музыку вы любите?  — Я буду пошлым и необразованным, но скажу, что люблю классику.  — Может быть, вы поете?  — Пою…  — Ну, тогда споем?..